Фан-клуб - Страница 14

Повернув ключ зажигания, он завел машину. Настроения ехать домой не было. Но больше деваться было некуда.

Через полчаса он очутился дома. Поездка по автостраде и Вентура-бульвару до Энсино несколько успокоила его и помогла восстановить равновесие, принеся чувство вины.

Войдя в дом, он убрал дипломат, снял пиджак и ослабил галстук, все это время слыша, как Элинор накрывает в столовой обед.

— Привет, миленькая. Глянь-ка, кто дома.

— Давно пора, — отозвалась она. — Это впервые.

— О чем ты?

— Впервые обед в нормальный час, как принято у людей.

Она закончила с посудой и вошла в гостиную. Он наблюдал за ней, чувствуя вину за Гейл, сожалея, что не довел до конца дело с Ливингстонами и полисом и испытывая желание загладить вину перед женой. Он широко раскрыл объятия и обратился к ней:

— Я скучал по тебе. Поэтому я и пришел домой пораньше. Ты выглядишь прекрасно.

Она пригладила волосы.

— Я выгляжу ужасно, и ты это знаешь. Перестань обращаться со мной, как с одним из твоих клиентов.

Руки его упали, но она подошла к нему и поцеловала, прижавшись на миг, словно прося извинения за свою резкость.

— Как ребята? — спросил он.

— Тим слишком груб со мной. Ты с ним поговори, тебя он послушает. Нэнси пропустила свой балетный класс. По-моему, она сляжет с простудой. Ладно, поскольку ты здесь, не возражаешь пообедать через пятнадцать минут?

— Я бы вначале выпил. Хочешь пропустить рюмочку со мной?

— Нет, спасибо.

Он пожал плечами, подошел к шкафчику вишневого дерева, открыл его и извлек бутылку джина и бутылку вермута.

— Как прошел твой день?

— Как обычно. Будто сквозь землю провалился. Утром убирала, пылесосила. Освободила ящики в спальне и сделала новые подстилки. Я отложила множество носков и трусов, которые ты уже не носишь. Нужно, чтобы ты проглядел их и сказал, какие можно выбросить. Потом… кажется, я отправилась за покупками на рынок. Звонил твой отец и продержал меня у телефона целый час. Боюсь, нам нужно смириться с этим, Говард. Он становится слабоумным. Ах да, еще звонила Грейс. Они только что вернулись из Лас-Вегаса. Прекрасно провели время. Нам тоже не мешало бы выезжать хоть иногда, как делают другие.

Он закончил смешивать коктейль.

— Нам не мешало бы иметь столько же денег, сколько имеют другие, — проворчал он.

— На что ты намекаешь? Что я слишком много трачу?

— Я ни на что не намекаю, Элинор. Почему бы не дать мне спокойно выпить и почитать утреннюю газету?

— Теперь я уже и зануда.

— Я этого не говорил. Просто сказал, что хотел бы расслабиться немного перед обедом.

Бросив на него сердитый взгляд, Элинор прикусила язык, повернулась и отправилась на кухню.

Йост устало выдернул из газеты спортивную страницу и, прихлебывая мартини, погрузился в пухлое кресло.

Приканчивая мартини, он прочел бейсбольные результаты и почувствовал себя чуточку лучше. Затем решил, что если один коктейль принес ему облегчение, второй, возможно, поднимет настроение. Он поднялся, наполнил стакан почти одним джином, добавил каплю вермута и пошел на кухню поискать оливку.

Когда он появился на кухне, Элинор взглянула на напиток и нахмурилась:

— Надеюсь, это не второй? Он больше смахивает на третий.

— Почему бы и нет? — возразил он. — Это свободная страна.

— Потому что я знаю, как он на тебя действует. Кстати, обед почти готов.

— Он может подождать.

— Нет, не может. Все остынет. Ты можешь хоть раз пропустить второй коктейль?

— Черт побери, нет. Почему бы тебе не слезть с моей спины, Элинор? У меня был тяжелый день.

Он ожидал, что она начнет участливо расспрашивать о его тяжелом дне, сочувствовать ему. Но она вернулась к тушеной говядине. Затем он понял, что и сам не посочувствовал ее тяжелому дню. Игра закончилась вничью.

Он поплелся назад, в гостиную, решив напиться.

Йост пил в собственном ритме, торопясь «медленно». Элинор несколько раз появлялась из кухни, неодобрительно смотрела на него и спрашивала, готов ли он обедать. Он был не готов, о чем и сообщал ей. Но через полчаса, слегка захмелев, он немного смягчился и присоединился к жене за столом.

Обедая, он ласково улыбался ей, слушая подробнейший рассказ о том, как она провела день. При этом диапазон ее тем был, на его взгляд, ужасен. Руководство по заправке постели. История неопознанных телефонных звонков. Проклятие ценам на продукты в торговом центре. Психологический отчет, посвященный детям и их проблемам. Финансовое положение семьи с упором на неоплаченные счета и кредиты. Желание сбежать, отдохнуть и найти покой от бремени забот…

Последнее было ему понятно.

На миг он пожалел ее и захотел ответного тепла. Она тоже была личностью, и по сути, без нее его положение могло быть намного хуже.

Теперь Йост явно захмелел и Элинор начинала казаться ему юной и привлекательной, какой была когда-то. Настроение поднялось. Он потянулся к ней и насмешливо осклабился.

— Знаешь, миленькая, почему бы нам не забраться в постель пораньше и не заняться любовью?

Она нахмурилась и приложила палец к губам:

— Ш-шш. Неужели нельзя потише? Ты хочешь, чтобы услышали дети?

— Они знают, что их не аист принес. О чем ты говоришь, милая?

— О том, что пора проявить к ним интерес. — Она вытерла губы салфеткой, поднялась и начала собирать посуду. — Посмотрим.

Он вдруг почувствовал себя одиноким, протрезвевшим и снова у себя дома. Оттолкнув стул, он вышел из-за стола, и отыскал сигару. Раскурив ее, он задумался над тем, как обходились с женщинами в других местах. Неужели парочка из Белого дома и парочка из Бекингемского дворца вели себя так же? Ну а эти необузданные кинозвезды в Холмби-Хиллз и Бель-Эйр?