Фан-клуб - Страница 141

141

Он завороженно вслушивался в ее слова, будто она была Шехерезадой.

— Ага, — протянул он. — Я рад, что ты понимаешь. — Он снова помрачнел. — Деньги говорят. Это единственный язык, который все понимают. Деньги, черт их побери.

Она смотрела, как он скатывается с постели и одевается.

— Но я скажу тебе одно, — заметила она. — Когда я очнулась и обнаружила себя здесь, связанной, я впервые поняла, что деньги — не все. Я поняла, что есть нечто более важное. Свобода. Когда-то я готова была отдать все до гроша лишь за то, чтобы быть свободной.

Он продолжал одеваться, но слушал.

— Разумеется, когда ты проявил порядочность и дал мне свободу, мои чувства изменились. Ты знаешь, что я не слишком скучала по роскоши, оставленной дома. Наверно, это потому что я получаю здесь то, чего не купишь за деньги.

Он затянул ремень.

— Сестренка, мне сдается, что за деньги купишь все что угодно.

— Ну, может быть. Не знаю. Но интересно, будь у тебя куча денег, что бы ты на них купил? Что бы ты с ними сделал?

— Это не твое дело, — с усмешкой сказал он. — Я-то знаю, что б я с ними сделал.

— Скажи, что?

— Как-нибудь в другой раз. Сейчас я не в настроении. Спасибо за пользование койкой. Увидимся завтра.

Он покинул комнату.

Она легла на спину улыбаясь. Идея у нее в мозгу выкристаллизовалась, обрела форму и прошла первую проверку.

Расплывчатый «спасательный жилет» превратился в волшебную дверь к свободе. Лас-Вегас не дал бы ей много шансов на победу. Ее ожидали бесчисленные ловушки, и один промах в пути означал мгновенную смерть. Но не сделать попытку тоже означало смерть. Выбора не было.

Вдобавок, она любила азартные игры.

Через двадцать минут в спальню вошел страховой агент Говард Йост, согнувшийся под тяжестью коробок и пакетов, словно Санта-Клаус на Рождество.

Сбросив подарки на шезлонг, он объявил:

— Для моей подружки мне ничего не жаль!

Она взвизгнула от радости согласно указаниям невидимого сценария, обняла его и, подбежав к подаркам, принялась срывать упаковки, а он стоял над нею словно благодетель и купался в лучах собственной щедрости.

Открывая коробки, она не могла не ощущать его присутствия. В гавайской рубашке и модных пляжных слаксах, он воплощал собой мерзкого слизня. Ее передернуло от отвращения, но она надеялась, что он припишет это ее нетерпеливому волнению.

И вот они очутились перед нею, дары моголов: лиловый шестяной свитер (вероятно, «кусающийся»), две очень короткие юбки, одна плиссированная (по-видимому, предназначенные для тенниса, но без трусиков в комплекте), два полупрозрачных лифчика, несколько заколок, коробка косметики, пушистые комнатные тапки, укороченная розовая сорочка.

— А теперь открой это, — указал он на маленькую коробку.

Она открыла ее и вынула две полоски тонкой белой хлопчатобумажной материи. Бикини-верх, едва способный закрыть ее соски, и бикини-низ, состоящий лишь из передней «заплаты» и шнурка.

Она снова восторженно заворковала, подпрыгнула и чмокнула его в щеку.

— Именно то, что мне нужно! Фантастично! Как ты догадался?

— Разве можно было ошибиться, зная, кто их наполнит?

— Изумительно! — пропела она. — Скорее бы надеть их.

— Скорее бы увидеть тебя в них.

— Ладно, если потерпишь несколько минут, я продемонстрирую тебе бикини.

Подхватив мешок с косметикой, она бросила сверху бикини, добавила коробку с тапками и провальсировала в ванную, оставив дверь частично открытой.

— Я не закрываю дверь, чтобы мы могли разговаривать, — крикнула она. — Но не заглядывай, пока я не буду готова. Я хочу поразить тебя.

— Я не нахал.

Она сняла мятую вязаную блузку и кожаную юбку, не переставая болтать.

— Я так горжусь тобой. Ты ничего не упустил из виду.

— Не совсем так, — донесся его голос. — Я не упустил ничего из того, что ты хотела, но, боюсь, не смог найти все. Я пытался, но кое с чем промахнулся. В городишке не слишком оживленная торговля. В основном для местных. Впрочем, были и приличные вещицы.

— Вижу. — Она сделала паузу, затем спросила: — А что ты не смог найти?

— У них не было французских духов, которые ты хотела…

— «Кабошар» от мадам Грэ?

— Они даже не слыхали о таких. Пришлось взять вместо них «Афродизиа». Надеюсь, ты не против.

— Конечно, нет. Я благодарна.

— И еще «Альтоиды», которые ты упоминала. Снова мимо.

— Я обойдусь и без них. — Она снова помолчала. — А как насчет сигарилл «Ларгос»?

— Хозяин аптеки о них слышал, но он не держит их. Что касается «Варьете», — вот если бы ты попросила «Хот Род», то попала бы в точку, но о «Варьете» он и понятия не имеет, никто им их не заказывал.

— Я не удивлена.

— Но я достал тебе почти все остальное.

— Я вижу, и этого более чем достаточно, дорогой. Чаша моей благодарности переполнена.

— Ну конечно, если ты все же хочешь остальное, есть шанс, что хозяин кое-что достанет. О «Варьете» не мечтай, но он попробует заказать остальные предметы к концу недели. Я мог бы сгонять в город в пятницу и заехать к нему, если ты не передумала.

— Посмотрим. Ты уже и так сделал больше, чем достаточно.

Застегивая шнурки бикини, она торопливо отложила в досье памяти пару проскользнувших мелочей, которые оценит позже. Возможно, он поедет в город в пятницу. Сегодня понедельник. Остается как минимум четыре дня, еще четыре дня в камере смертников, перед тем как палач решит ее судьбу. К счастью, владелец аптеки записал три из пяти символических «отпечатков пальцев», которые она «оставила». И снова, Лас-Вегас вряд ли поставил бы много на то, что эти «отпечатки» будут обнаружены. Ну и черт с ним.

141